Не так давно в русском языке появилось замысловатое слово — «избинг». Не от слова «избить», к счастью. А от слова «изба». Туристы (особенно молодёжь) едут в российскую глубинку, припадают к истокам, перебирают кочергой дровишки в печи, ходят по грибы, рыбачат, любуются природой. В некоторых регионах даже пытаются воссоздать убранство русской избы — ставят прялки, горшки, ухваты, вешают иконы в красном углу. А СМИ пишут о сохранении традиций, об исторической памяти и вечных ценностях. Заголовки примерно такие — «Вместо пробок и искусственных продуктов — чистый воздух и удалёнка», «У российского села — перезагрузка», «Молодёжь потянулась в деревню».
Но есть нюанс.
После трёх-четырёх-пяти дней отдыха все эти туристы возвращаются в город и снова покупают продукты с красителями, плетутся в пробках и дышат выхлопными газами. На этом перезагрузка заканчивается. И российского села, и их самих.
По данным Росстата, деревенских жителей в нашей стране в три раза меньше, чем городских. У нас людей, которые осознанно отказываются от доступного транспорта, от централизованного отопления (и прочих удобств), от всевозможных бутиков, торговых центров, пивных баров, и едут работать на земле в какую-нибудь глухомань на край леса (да ещё с детьми), считают, мягко говоря, странными. Ну потянуло на экзотику, с кем не бывает. Можно недельку побыть на природе. Помедитировать. Или две. Или даже месяц. Но потом, особенно ближе к ноябрю, когда в пять вечера уже темно, вся эта сельская романтика обычно исчезает. Ещё попробуй на этой земле что-нибудь заработать. Многие фермеры, особенно неопытные, набирают неподъёмных кредитов, а потом уходят в минус и прогорают, не выдержав конкуренции и издержек.
Однако есть среди людей, переселившихся в деревню, и те, для кого материальная выгода не первостепенна.
Вот, например, Леонид Столяров. Как раз такой. Бросил Москву и поехал на Смоленщину возрождать родную деревню Водотока (Хиславичский район), где он провёл всё своё детство, пока не уехал учиться на строителя. Сейчас Леониду Михайловичу уже 80, но он до сих пор работает (руководит небольшой фирмой с коммунальной техникой), водит машину, обрабатывает огород, сам, в одиночку консервирует овощи на зиму, мастерит по дереву (фамилия обязывает) и ежедневно читает молитвы в часовне, которую сам же и построил (её освятили в 2023 году в честь иконы Смоленской Божией Матери «Одигитрия», защитницы всех смолян — в переводе с греческого «Указующая Путь», «Путеводительница»).
И живёт он в деревне один (в интернете написано, что население деревни Водотока составляет 4 жителя — нет, давно не 4).
При этом в Красногорске у Леонида Столярова свой ухоженный дом, всё рядом — магазины, аптеки, поликлиника, сын и дочь живут в 20 км (там же две внучки и три правнука). И соседи, кстати, тоже есть. Много.
— Объяснение простое, — улыбается Леонид Михайлович. — Все эти годы — больше полувека — я жил и работал в Москве, но душа у меня была здесь. Вот, видите, эту ёлку возле дома? Я сажал её десятилетним мальчишкой. А там лес, в котором мы грибы собирали. Опята даже никто не срывал. Потому что было много подосиновиков, боровиков, белых грибов, маслят. И куда ни глянь, везде ностальгия. Чуть дальше Храм Покрова Пресвятой Богородицы, которому уже больше 200 лет (находится в соседнем селе Черепово, действительно, уникальный, был официально признан «самым крупным и сложным памятником зрелого классицизма в Смоленской области», сейчас восстанавливается, с куратором этого нелёгкого дела мы тоже пообщались, — прим. авт). Здесь предки мои лежат. Я 12 лет назад приехал сюда и ахнул. Всё поросло лесом. Не просто бурьяном, а деревьями. 25 дворов как будто испарились. Только у моей бабушки, которая меня воспитывала, было 10 детей (из-за голода и болезней выжили не все). И стало мне обидно.
* *
Беспокойный старик Иммануил, он же Кант однажды сказал: «Мы можем судить о сердце человека по его отношению к животным».
Мысль хоть и глубокая, но, по-моему, очевидная.
Вот прилетели к Леониду Столярову ласточки. Не сейчас, конечно. В мае. И свили на входной двери в часовню гнездо. А он как раз хотел её заменить. И как быть? Разорять жильё пернатых рука не поднялась. Решил подождать. До сентября.
Или поселились как-то на его подворье муравьи. Трудяги невозможные. Возвели из хвои и веточек такой холм — издалека видно. Дачники обычно что только ни делают, чтобы их извести. И кипяток льют, и всякую химию. А Леонид Михайлович огородил его забором, чтобы уберечь от лесных животных, и сделал сверху небольшой деревянный навес, чтобы защитить муравьёв от сильного ветра. Тут уже вспоминается не Кант, а советский фильм «Не стреляйте в белых лебедей» и Егор Полушкин, который рыл траншею для канализационной трубы и, наткнувшись на муравейник, обогнул его, чтобы не погубить.
— В этом смысле я, конечно, не один здесь, — говорит хозяин. — Население самое разное. И лисы, и зайцы, и лоси. Недавно, в 5 утра, смотрю, свет на пороге зажёгся. А он у меня на движение реагирует. В окошко глянул, две косули стоят. Енотовидные собаки тоже забегают. А сколько белых цапель было в этом году. И аистов. Они перед тем, как на юг улететь, долго кружили над домом. Прощались.
* *
А ведь у Леонида Столярова есть даже проект развития деревни Водотока. Он его сделал вместе со своим компаньоном 12 лет назад.
— Мы собирались отстроить здесь целый посёлок на 60 домов, — Леонид Михайлович аккуратно, как искатель сокровищ, разворачивает потрёпанную карту с планом. — Вот, смотрите. Ворота, озеро. Часовня. Объездная дорога. И сам посёлок (жилой сектор). Деньги и возможности были (товарищ в Красногорске целые микрорайоны строил). Работа здесь тоже, я думаю, нашлась бы. Земли много. Но товарищ мой умер (спустя год после серьёзного ДТП). И остался я один. С этой картой.
— Леонид Михайлович, а кто бы жил в этих домах?
— Да кто угодно. Хоть вы. Хоть ваши родственники. Цены на жильё были приемлемыми.
После того, что случилось, Леонид Столяров не уехал в Москву. Он остался в деревне, по-прежнему мечтая её возродить. И начал это делать своими силами, без всяких грантов.
Первым делом переоформил на себя участок.
Затем пригнал технику и вырубил лес.
Установил на въезде в деревню Поклонный крест с именами воинов (местных уроженцев).
Пробурил водозаборную скважину.
Построил плотину и вырыл озеро глубиной 4 м (несмотря на топоним «Водотоки», в деревне до этого был только небольшой ручей), запустил в него рыбу (в основном это карась, линь, щука).
Добился, чтобы в деревню провели электричество (начальнику местных электросетей удалось выбить на это 2 млн руб).
После того, как к озеру потянулись люди, Леонид Михайлович построил плот в виде парохода с символичным названием «Надежда», чтобы гости могли не только порыбачить, но и покататься вокруг острова с плакучими ивами (остров отсыпал из отвальных грунтов — получилось очень живописно). Соорудил закрытую купель (вода в неё поступает из скважины), местный благочинный освятил её.
О необычном деревенском жителе начали писать местные СМИ. Среди пожелтевших вырезок районки мне запомнился заголовок — «Добрый след на земле». И рубрика — «Жизнь без прикрас».
* *
Но особые надежды Леонид Столяров возлагает на то, чтобы восстановить Покровский храм в соседнем селе Черепово (в 2 км от деревни Водотока). Любители старины прозвали его «смоленским Колизеем». Во-первых, потому, что он имеет округлую форму (храм-ротонда) и крупный, по сельским масштабам, размер — высота 30 м. Во-вторых, храм тоже полуразрушен (самый значительный ущерб он получил в 1943 году во время артобстрела и отступления немцев, впоследствии местные жители разбирали кирпич на хозяйственные нужды).
— Перед тем, как начать работы, мы по крупицам собирали историю этого памятника архитектуры, — рассказал нам инициатор восстановления Храма Покрова Пресвятой Богородицы в селе Черепово Валерий Леонов (журналист и редактор из Москвы, его отец тоже родом отсюда). — И выяснили, что строительство шло больше десяти лет — с 1810 по 1822 год. С учётом того, что была война с Наполеоном, это неудивительно. Да и сам проект непростой. Кто его автор, доподлинно неизвестно. Но, возможно, Матвей Казаков, который в те годы активно работал на Смоленщине и не единожды использовал композиции подобного рода.
Историк Игорь Юденич (потомок того самого Николая Юденича, генерала) написал большую статью о «смоленском Колизее», подчеркнув, что для него, кроме чисто краеведческого, был и личный интерес к этой теме — в 1900 году в Покровской церкви венчались его дед и бабушка, дочь местного псаломщика.
Мы заходим внутрь и, действительно, поражаемся масштабу. Толстые мощные стены, уцелевшие во время Великой Отечественной войны. Глубокие оконные проёмы, заполненные солнечным светом (к тому моменту, как мы приехали в Черепово, как раз распогодилось). Высоченные, если не сказать величественные своды.
— А сколько здесь было мусора! — сокрушается Леонид Столяров. — 500 кубов вывезли точно (более 40 «КамАЗов», — прим. авт). И 250 кубов песка отсыпали под будущий фундамент.
По словам Валерия Леонова, во время работ они нашли куски лепнины, фрагменты фресок (в основном синих тонов), часть крепления паникадила (большой церковной люстры), картечь (вероятно, времён Отечественной войны 1812 года), пряжку советского солдата и другие артефакты.
Изумляют не только размеры памятника классицизма, но и его стоимость. По версии историков, озвученной в статье Юденича, помещик Захарий Малышев вложил в строительство храма 300 тыс руб (также есть информация, что достраивал его уже не Малышев, а граф Григорий Салтыков). Для сравнения. На 50 тыс руб в то время можно было купить целую деревню в Новгородской губернии с крестьянским населением 300 душ. А на 125 тыс руб можно было приобрести трёхэтажный особняк в центре Санкт-Петербурга.
— Кстати, сын этого Малышева был женат на Елене Кавериной, одной из четырёх дочерей смоленского губернатора, — рассказывает Валерий Леонов. — А её брат Пётр Каверин был приятелем Пушкина. «Лихой гусар», «повеса», «мучитель красавиц». Александр Сергеевич посвятил ему два стихотворения и упомянул в «Евгении Онегине».
«В нём пунша и войны кипит всегдашний жар» — это про него, про Петра.
В целом процесс восстановления Покровского храма в селе Черепово запущен, проектная документация подготовлена.
— Осталось только средства собрать, — не без грусти в голосе говорит Леонид Столяров (смету пока не составляли, за неё тоже надо деньги платить).
В той часовне, что он построил, также есть урна для пожертвований. И гости, туристы, прихожане (особенно много их бывает по православным праздникам) вносят свою посильную лепту в благое дело. А ещё есть сайт в интернете cherepovo.ru, где можно побольше почитать о самом храме, изучить план здания и проект реконструкции, а также сделать пожертвование (в разделе «Помощь храму»).
* *
— Жители, конечно, за то, чтобы храм восстановили, пускай и прихожан сейчас стало меньше, — поделилась с нами заведующая клубом в селе Черепово Елена Алексеева. — И историю мы знать должны. Говорят же, что народ, не знающий своего прошлого, не имеет будущего.
А народ, как всегда, любит всякие легенды. Про Покровский храм, например, говорили, что где-то под ним (или, может, в стенах) спрятано золото и драгоценные камни. В разное время приезжали туристы с металлоискателями, но уезжали ни с чем. Вроде как… Кто ж такое расскажет.
Была легенда про Чёрного монаха. Якобы если залезть на руины, тебя этот самый монах схватит за ногу. Потом выяснилось, что это фантазии родителей, волновавшихся за собственных детей. И ещё старожилы говорили, что под храмом есть подземный ход, который когда-то вёл в графскую усадьбу (теперь в её стенах центр культуры). А вот это, кстати, может быть правдой.
Но всё-таки самое удивительное и трогательное то, что, несмотря на полуразрушенное состояние Покровского храма, рядом с его стенами каждую неделю проходят богослужения. Прихожане привезли вагончик, а батюшка Роман из посёлка Хиславичи (райцентр, в 9 км от Черепова) его обустроил. Если он не может приехать в понедельник, приезжает во вторник.
Людям доступны все таинства — причастие, венчание, крещение и другие.
* *
…Местные власти относятся к Леониду Столярову с пониманием — и свет провели, и часть дороги отсыпали, и несколько грамот дали за участие в праздновании Дня деревни (и не просто за участие, а за спонсорскую помощь). Но всё же выделить людей, жителей, чтобы в Водотоке снова звучал детский смех, никакие власти не смогут.
А он всё равно надеется.
0
12.00
